Тел: 8-(800)-555-82-34 8-(495)-215-16-62 Адрес: г. Москва, Ленинградское ш., д. 21
 Наши телефоны: 8-(800)-555-82-34 или 8-(495)-215-16-62
Четверг, 06 Август 2015 02:31

Клуб безымянных наркоманов

Клуб безымянных наркоманов

06.04.2011 09:58

Но пока наркополицейские и медики спихивают друг на друга тяжкую обязанность помогать наркозависимым, сами наркозависимые создали для себя систему, которая вот уже 20 лет помогает им выздоравливать. Это АН, сообщество “Анонимные наркоманы”, которое на сегодня открыло в Подмосковье уже 18 групп.

Человека со стороны неизменно смущает слово “наркоманы”, стоящее в названии сообщества “АН”. Ну до чего хорошего могут додуматься наркозависимые, собираясь вместе? И что это такое: просто собираются люди, и ни врача там, ни психолога?

Так и есть: ни врача, ни психолога, ни начальника. Только сами наркозависимые. И тем не менее группы “АН” работают. Я знаю людей, которые прекратили употреблять наркотики практически сразу, придя первый раз в группу и имея за плечами 8—9 лет употребления опиатов — настолько сильно было у них желание начать другую жизнь. Сейчас это свободные, активные люди, дружбой с которыми я горжусь.

Кому-то для того, чтобы бросить наркотики, понадобилось походить в группу два-три месяца, кому-то дольше. Но главное в том, что человек пришел к решению прекратить употребление. И он смог это.

Как это получается, узнал корреспондент “МК”, который провел день с одним из “анонимных”, поговорил о роли ремня в детстве и даже попал в наркодиспансер в городе Одинцове.

“Группа — это в принципе чудо…”

Сообщество “АН” существует в мире уже почти шесть десятков лет. В России — 20, поэтому сейчас в нашей стране есть люди, которые благодаря “Анонимным наркоманам” не употребляют наркотики уже лет по 17—18.

Мой собеседник Дима из Мытищ в “АН” уже 11 лет. Пять лет назад у него был срыв, и сейчас он посещает группу три-четыре раза в неделю. Сегодня Дима везет меня на своей черной машине в наркодиспансер города Одинцова и по пути набрасывает картинку:

— Чтобы программа работала, надо, чтобы человек работал. И для начала надо посещать собрания каждый день. Есть такой опыт — “девяносто на девяносто”: за первые 90 дней надо посетить 90 собраний. И тогда есть шанс, что человек сможет оставаться чистым только оттого, что просто приходит на группы.

— А что тебе понравилось, когда ты пришел в первый раз?

— Атмосфера. Но это не описать. Это в принципе чудо — когда приходишь в группу, видишь там тридцать наркоманов, с которыми, по идее, можно было бы сидеть мутить, искать варианты, бахаться и так далее. А они сидят жизнерадостные, говорят о выздоровлении, как они проживают состояние тяги, как им удается поступать по-новому. Вот это, конечно, невероятное чудо…

Дима говорит, что в группе он услышал самое главное: не надо обещать себе или кому-то переставать употреблять на всю жизнь. Надо прожить, не употребляя, один день. Достаточно самый первый раз не употребить. Первую дозу. Отказаться один раз. И это оказалось просто — прожить даже не один день без наркотиков, а просто не употребить один раз.

Сейчас по всей России проходит 600 собраний “АН” в неделю в 90 городах. В Московской области группы открыты в Наро-Фоминске, Подольске, Троицке, Электростали, Коломне, Мытищах, Одинцове и многих других городах. При этом “Анонимные”, даром что не имеют никакого начальства, вовсе не стихийная организация. Там есть свои отделения, комитеты и аббревиатуры, в которых человеку со стороны не так просто разобраться. Городские группы управляются ведущим. Дальше они объединяются в МКО — местные комитеты обслуживания, МКО — в РКО, региональные комитеты. Их три — “Западная Россия”, “Урал и Западная Сибирь” и “Сибирь и Дальний Восток”. Таким образом, “Анонимные” покрывают сетью всю страну и понимают, где что происходит и где нужна помощь. А вы говорите — наркоманы… Именно что наркоманы со стажем употребления и пять, и семь, и десять лет!

Но и это не все — в каждом местном комитете есть пять направлений работы. Это “телефон доверия”, работа с общественностью, работа с больницами и так далее. Мой провожатый Дима состоит в подкомитете, который посещает наркологические и психиатрические больницы: детоксы в Одинцове, Видном, Раменском, Коломне, Люберцах и Московскую областную психиатрическую больницу, где тоже лежат наркоманы. Все учреждения закреплены за своими координаторами и волонтерами. И сегодня в каждом из них раз в одну-две недели проходит презентация. То есть, как только меняется состав пациентов, в отделение сразу приходят представители подкомитета и рассказывают о сообществе “Анонимные наркоманы”. Причем проводится все при полном одобрении и поддержке государственной наркологии и церкви.

— Любой наркоман может перестать употреблять наркотики и найти новый, свободный образ жизни, — говорит Дима. — Вот и все, чем занимаются “Анонимные наркоманы”: мы предлагаем бесплатную программу ежедневного выздоровления от наркомании любому, кто захочет ею воспользоваться. Ни один зависимый не должен умереть, не получив шанс выздороветь. И каждый раз, когда я еду в больницу рассказывать об “АН”, я надеюсь, что потом встречу кого-нибудь оттуда в своей группе…

“Я не хотел быть ни наркоманом, ни алкоголиком”

В одинцовском наркодиспансере нас встречает врач Роман Борисович и на ходу рассказывает, к кому мы сейчас пойдем. Пациентов всего трое. Одна девушка, парень “с низкой мотивацией” — завтра хочет уже уходить — и еще один, который вернулся после побега из диспансера на прошлой неделе. Ну и нас трое — Дима, я и волонтер Женя. Нам предоставляют палату, пациенты медленно заходят и рассаживаются по кроватям. Девушка и один парень смотрят на нас, полуприкрыв глаза, второй почти спит. Дима представляется и начинает рассказывать:

— В детстве я очень много времени проводил на улице, не сиделось мне дома. И… чаще всего мне сильно попадало, если я опаздывал с гулянья. Но, уже отпрашиваясь, я знал, что не приду вовремя. И так получилось, что уже в 10 лет я попробовал алкоголь, начал курить, а в 15 лет плотно сидел на тяжелых наркотиках.

Меня ничто не останавливало. Даже когда я с сильным обострением гепатита С попал в инфекционку. Очень плохо мне было, но уже на второй день я позвонил, и мне привезли. А однажды у меня было что-то вроде клинической смерти, я не помнил, что было пять дней подряд. Помню — понедельник, а вот уже пятница… И когда я пришел в себя, я подошел к окну и вижу: машина моего приятеля стоит около подъезда барыги. Я его набрал: “Выручай”. В туалете “треснулся”, выхожу и — стоит мама. Она сразу все поняла по моим глазам, в слезы: “Это никогда не кончится!”. И я понял, что правда — это не кончится.

И вот тогда появилось желание попробовать перестать, но как, еще тогда не знал и не представлял… Но я верю, что это все были происки “доброго папы”, который сидит на небесах и рулит всеми процессами на земле. И я узнал о группах “АН”. Там были люди, которые говорили на том же языке, что и я, они были наркоманами и — не употребляли. Что в принципе было подозрительно. И я задумался и сам стал туда ходить… И вот сейчас перед вами рассказываю свою историю.

Когда он замолчал, начал рассказывать волонтер Женя:

— Я не хотел быть ни наркоманом, ни алкоголиком. Но в реальности все было по-другому. Я не мог и дня оставаться чистым. А если и оставался, то это был день разочарования. Иногда я смотрел телевизор, там я узнавал о наркоманах, о наркомании, что это ужас, что это проблема и все ее решают. А потом в своем окружении в очередной раз я убеждался, что решить эту проблему никому не удается. Кто-то умер, кто-то — в тюрьму, кто-то — в больницу. Я так не хотел.

Однажды я оказался в больнице. Несколько раз я выписывался и ложился снова. И в какой-то из дней произошел один практически незаметный эпизод. В больницу пришли два парня, рассказали в двух словах о себе. Я тогда их сравнил с теми, кого я по телеку видел… В общем, я узнал два новых слова: “Анонимные наркоманы”.

Все так и шло: я лечусь, выхожу и опять хочу употреблять. Как-то раз дома я выклянчивал для себя очередные таблетки, которые должны были мне помочь. Супруга позвонила моему брату, брат — врачу. Тот говорит: “Он просит тот же наркотик, только его можно купить без рецепта и употреблять в больших количествах”. В общем, я отчаялся в тот вечер, а супруга и говорит: “Не хочешь сходить к “Анонимным наркоманам”?” И тут же сработало — “ЗНАЮ”, ведь в больнице я о них уже слышал. Так я первый раз оказался в Сообществе. С того дня я начал считать свои чистые дни, гонять на группы — это мне очень сильно помогло. Я учусь оставаться чистым…

Пока Дима с Женей рассказывали, первый парень так и не открыл глаза. Второй все прослушал, но молча. А вот девушка начала задавать вопросы. Вежливо, отстраненно — она вроде и подловить старалась на каком-то подвохе, но и поверить хотела. Оказывается, она уже ездила в Москву, искала какую-то информацию об “АН”. Но чтобы вот так поехать, довериться…

— Ну и что вы там делаете? Просто сидите и говорите? — она пытается это мысленно представить.

— Ты знаешь, да. Но мы не говорим друг другу, как что-то “нужно сделать”. Мы рассказываем о своем опыте, о том, как мы пережили ту или иную ситуацию. И это работает…

Девушка медленно кивает, о чем-то думая. Дима раздает визитки с телефоном “Анонимных”, брошюры, и мы выходим.

“Я думал, что я — подброшенный ребенок”

Едем обратно. Я в подавленном настроении — на меня встречи с наркозависимыми всегда тяжело действуют. А Дима, оживленный, как птичка, собирается отвезти меня к метро и ехать на группу.

— Слушай… А что тебе дома-то не сиделось в детстве?

Дима задумывается, вспоминает, начинает подбирать слова.

— Понимаешь… Мы в семье как жили: я не чувствовал любви с самого детства. И мои взаимоотношения с родителями, они были товарно-денежные. Мой папа тогда подходил к какому-то конкретному финансовому успеху, и у нас дома были фрукты, импортные всякие вкусняшки. Нам ни в чем не отказывали, но это все преподносилось так: “У других детей такого нет. Вы должны за это нас уважать. Должны нас за это любить”. Все подводилось к тому, что вот нам дали, и мы должны соответствовать.

Папа очень много времени проводил на работе, поднимался по карьерной лестнице, и я его практически не видел. А маме он сказал: “Надо детей воспитывать. Давай ты сиди дома, а я буду вас обеспечивать”. И мама сидела с нами, и вот я помню, что в доме я не чувствовал какой-то теплоты. А всегда только жуткое напряжение…

…Самым страшным для Димы были семейные ужины. Он чувствовал себя за столом неловко и даже порой думал, что он не член этой семьи, а подброшенный ребенок. Когда семья садилась и Дима перед этим в чем-то провинился, его отец вполне мог сказать: “Ну, сынок, в семье не без урода”.

— А при малейшем моем отклонении от норм поведения я всегда получал. Если взять десять поступков — получил “двойку”, опоздал на 10 минут с гулянья, — в девяти случаях я получал ремня. Причем иногда такого — жестокого… И я боялся отца. А мама была неким проводником. То есть я совершал проступок, а мама была как судья, которая решала — расскажет ли она папе, и под каким соусом она это сделает. И я тогда получу ремня. Не рассказывала она крайне редко…

…И ребенком, и подростком Дима боялся идти домой. И уходя, уже знал, что задержится на улице допоздна и получит. И до сих пор Дима испытывает чувство вины и страха, когда ему приходится задерживаться, а человеку уж за 30. Но тогда платой было то, что на улице Дима гулял вовсю...

— У меня не было такого, как у некоторых людей, которые плавно скатываются. Я прям сразу сел на тяжелые, и с 15—16 лет я уже плотнячком обитал на улице: подъезды, подвалы, общение с людьми, которые старше меня. С 15 до 19 лет у меня не было ни дня, чтобы я находился в минимальной трезвости. Если мы куда-то уезжали отдыхать за границу, я там бухал всю дорогу. А последний раз отец меня жестоко избил, когда обнаружил, что я украл кругленькую сумму денег из дома. Сначала он бил меня трубой от пылесоса. Потом откинул ее и стал бить руками. Я балкон открыл, ногу выставил и говорю: “Если ты продолжишь, я выпрыгну”. И больше он меня не трогал.

Я не хочу выставить своих родителей тиранами, а себя — исключительно жертвой. Просто мой отец и мама были убеждены, что своих детей можно воспитывать только так. И анализируя это сегодня, оценивая свою роль в семье, я теперь могу четко понять, как я вижу воспитание в своей будущей семье. У меня есть опыт моих близких товарищей, которые воспитывают своих детей, не наказывая их так, как наказывали меня…

...М-да. И почему в Уголовном кодексе нет статьи за доведение ребенка до наркотиков?..

“Наша жизнь меняется, когда мы меняемся сами”

Прощаясь, я спросила, думая о той девушке из диспансера:

— Ну и как ты думаешь, она придет?

— Не знаю. Нам главное — донести информацию. И неизвестно, когда она сработает. Человек может услышать нас сейчас, а прийти через 5 лет. Но он будет знать, куда пойти, и вспомнит двух наркоманов, которые пришли и рассказали: “С нами было то-то. А стало то-то. И в этом нам помогли “Анонимные наркоманы”. На моей первой презентации была девочка, которую я уже через два месяца увидел на группе. Она такая подходит и говорит: “А я тебя помню, ты приходил”. И это был невероятный подгон от Папы!

И он показал глазами на небо…

“Анонимные наркоманы” не могут как по волшебству изменить все вокруг нас. Они предлагают нам свободу, надежду и новую жизнь через изменение самих себя. Мы можем оказаться в таких же ситуациях, в каких мы бывали и раньше, но с помощью программы “Анонимных наркоманов” мы можем изменить свое отношение к ним. Наша жизнь меняется, когда мы меняемся сами”. Из брошюры сообщества “Анонимные наркоманы”.