Роберт Галло дал эксклюзивное интервью Русской службе «Голоса Америки».

Алексей Левин: Доктор Галло, прежде всего, разрешите вновь Вас поздравить с премией Дэвида. Насколько мне известно, из всех русскоязычных СМИ только наша редакция в феврале обнародовала эту информацию.

Роберт Галло: Большое спасибо и за поздравление, и за публикацию.

А.Л.: Премия Дэна Дэвида стала последней по времени из многочисленных наград, украшающих Ваш послужной список. Как Вы сами ее оцениваете?

Р.Г.: Это замечательная новость. Согласно правилам фонда Дэвида, часть премиальной суммы пойдет на финансирование исследований молодых ученых. Я крайне этому рад, ведь времена сейчас трудные. Мне также очень приятно, что награда пришла из Израиля. Там у меня немало верных друзей и коллег по совместным исследованиям, чье доброе отношение мне помогает с самого начала моей научной карьеры. Я люблю эту страну и ее народ и считаю большой честью для себя получить пришедшую оттуда награду.

А.Л.: Доктор Галло, Вы возглавляете биомедицинский центр мирового класса. Не могли бы Вы для начала рассказать о его работе?

Р.Г.: С удовольствием. Прежде всего, необходимо подчеркнуть, что мы занимаемся не только наукой, но и практической медициной. Сейчас на нашем попечении примерно 5 тысяч пациентов, живущих в Балтиморе и его окрестностях. По большей части это люди с невысокими доходами, чаще всего афро-американцы.

Мы также самым активным образом участвуем в противодействии эпидемии СПИДа, которая поразила африканский континент. Мы получили два гранта от действующей с 2003 года программы REPFAR, U.S. President’s Emergency Plan for AIDS Relief, в соответствии с которой Соединенные Штаты выделяют огромные средства на борьбу с ВИЧ-инфекцией в глобальном масштабе. На долю нашего института приходится около 11% жителей африканских стран, проходящих противоспидовую терапию. В общей сложности у нас на этом континенте примерно 350 тысяч пациентов, получающих антивирусные препараты.

Кроме того, мы следим за состоянием здоровья еще почти такого же числа африканцев, которые по тем или иным причинам пока что не принимают этих лекарств. Помимо Африки мы ведем такую же работу в Гаити и еще некоторых государствах Карибского бассейна. Разумеется, мы действуем в тесном контакте, как с властями этих стран, так и с религиозными и филантропическими организациями, занятыми борьбой со СПИДом. Наконец, наш институт уделяет немалое внимание изучению эпидемиологии этой болезни.

А.Л.: И вся эта гигантская работа совмещается с активнейшими научными исследованиями, которые принесли Вашему институту всемирную славу.

Р.Г.: Мы делаем, что можем. Не скрою, меня самого больше всего интересует именно научная часть наших программ. Обо всем, наверное, не расскажешь, но вот несколько примеров. В последнее время мы достигли немалых успехов в разработке лекарств, которые препятствуют попаданию вируса иммунодефицита в клетки человеческого организма. Такие препараты называются ингибиторами вирусного проникновения, и им, я уверен, суждено сыграть огромную роль в борьбе со СПИДом. В этой области очень много сделал мой коллега профессор Боб Редфилд, который у нас возглавляет отдел клинических исследований.

Мы также серьезно работаем в области химии белков. В рамках этого проекта, который осуществляется совместно с партнером из Чикаго, мы полностью определили структуру одной очень интересной белковой  молекулы. Она химически связывается с белком p53, который уже много лет привлекает огромное внимание специалистов по молекулярной онкологии. В норме он препятствует злокачественному перерождению нормальных клеток, однако его мутантные формы лишены этой способности. Более того, дефектные версии белка p53 присутствуют примерно в половине всех злокачественных опухолей. Молекула, о которой я упомянул, образует комплекс с этим белком и тем самым нейтрализует его канцерогенную активность. Теперь мы знаем ее структуру и потому сможем лучше оценить перспективу ее использования для борьбы с онкологическими заболеваниями.

Это не единственная наша программа, имеющая прямое отношение к онкологии. Наш институт тесно сотрудничает с Раковым центром имени Гринбаума, который тоже входит в систему Мэрилендского университета. Речь идет об изучении роли различных вирусов в индуцировании злокачественных опухолей – этот раздел медицины называется вирусной онкологией. В прошлом я уже работал в этой области, а теперь вот приходится к ней возвращаться в связи с изучением СПИДа.

А.Л.: Интересно, почему?

Р.Г.: Принято считать, что наши пациенты умирают от тех или иных вторичных инфекций, вызванных прогрессирующим разрушением иммунной системы. В прошлом все так и было, но сейчас ситуация меняется. Сегодня очень значительная доля смертности больных СПИДом обусловлена сердечнососудистыми заболеваниями и раком. Так что теперь приходится отнести возбудитель иммунодефицита к числу вирусов, связанных с онкологическими заболеваниями. Конечно, есть и другие вирусы-виновники, и мы ими тоже занимаемся. Исследования на стыке онкологии и вирусологии выходят на передний край современной медицины, и наш институт приступает к ним самым серьезным образом.

А.Л.: Доктор Галло, Вы говорили об ингибиторах проникновения вируса иммунодефицита. А каковы шансы на создание вакцин против этого патогена?

Р.Г.: Ну, это вообще одна из наших главных тем. В нашем институте создан препарат, который в качестве кандидата в противоспидовую вакцину по нашему мнению не уступает никаким другим подобным средствам. Однако вся проблема в том, что пока такие лекарства обладают слишком коротким защитным действием. Наш препарат в его нынешнем виде вызывает иммунную реакцию, которая держится не более трех месяцев. Ясно, что для практической медицины это не годится, нельзя же делать прививки от ВИЧ-инфекции четырежды в год, а то и чаще. Так что задача состоит в том, чтобы заставить антиспидовые иммуностимуляторы действовать намного дольше. Кстати, наш институт получил на эту программу многомиллионную субсидию от фонда Гейтса.

А.Л.: А это возможно?

Р.Г.: Надеюсь, что да.

А.Л.: Президент Обама только что отменил ограничения на федеральное финансирование экспериментов с человеческими эмбриональными стволовыми клетками, которые были введены прежней администрацией. Как Вы считаете, повлияет ли это решение на изучение проблемы СПИДа?

Р.Г.: Честно говоря, не думаю. Работы с эмбриональными стволовыми клетками будут чрезвычайно способствовать прогрессу многих областей биологии и медицины, это  несомненно. Однако пока я не вижу их связи с изучением ВИЧ-инфекции.

А.Л.: Доктор Галло, я хотел бы закончить нашу беседу весьма традиционным вопросом. Что Вы думаете о нынешнем состоянии и ближайших перспективах клинических и фундаментальных исследований, завязанных на вирус приобретенного иммунодефицита?

Р.Г.: Как Вы знаете, сейчас медицина располагает препаратами, которые позволяют в течение многих лет поддерживать концентрацию вирусных частиц в организме больного на очень низком уровне. Уже одно это дает право надеяться на то, что нынешняя эпидемия СПИДа в недалеком будущем станет ослабевать. Это тем более произойдет, если удастся создать хорошие противоспидовые вакцины. В таком случае исследования вируса иммунодефицита скорее всего потеряют актуальность и постепенно сойдут на нет – как некогда случилось, например, с изучением вируса полиомиелита. Мне бы очень хотелось увидеть это своими глазами.

А.Л.: Но пока работа по его изучению идет полным ходом.

Р.Г.: И приносит свои плоды. Не будет преувеличением сказать, что о возбудителе иммунодефицита мы сейчас знаем больше, нежели о любом другом вирусном патогене. Тем не менее, предстоит еще ответить на целый ряд принципиальных вопросов. Например, известно, что повышенная активность иммунной системы, как ни странно, может ускорять прогресс СПИДа. Мы в целом понимаем, почему это происходит, но пока не знаем, что приводит к такому повышению. Точно так же пока не ясно, почему вирус иммунодефицита угнетает и те иммунные клетки, которые не подвергаются его атаке. Думаю, что в конце концов мы все это узнаем.

А.Л.: Хорошо бы поскорее. И в любом случае устранение проблемы ВИЧ-инфекции не будет ведь означать конца вирусологии. Вирусных заболеваний, к сожалению, и без СПИДа хватает, один грипп чего стоит.

Р.Г.: Совершенно с Вами согласен. Полагаю, что вирусологам и в будущем не придется скучать от безделья.

А.Л.: Доктор Галло,  теперь позвольте попрощаться. Огромное спасибо за замечательную беседу. Надеюсь, она не окажется последней.

Р.Г.: Поверьте, Алексей, мне будет очень приятно опять с Вами поговорить. Так что до новых встреч.